Смешанная экономика, перспективы ее развития. Экономическое неравенство создает угрозу для развития. Новые технологии и международное сотрудничество помогут решить проблему Перспективы главных экономик

Экономист, директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич прочла в лондонском клубе «Открытая Россия» лекцию «Кризис в России - региональная проекция: чего ждать и к чему готовиться». Давайте разберёмся, что реально происходит в России. Я попробую прорисовать картинку, чтобы вы более четко понимали, чего ждать и к чему готовиться.

Очередной кризис в российской истории - не первый, но совершенно новый. Вообще, у нас кризисы были разные. Первый кризис, как мы помним (молодежь не помнит), - трансформационный. Очень тяжело переходили от плана к рынку. Этот переход длился четыре года. Он был тяжелейший.

Второй и третий кризисы были глобальными. Нам не повезло, потому что стукнуло по всем и стукнуло по нам. Это не были кризисы внутрироссийские - нас задело. Хотя внутрироссийский в 1998-м был - долг накопили своими теплыми руками. Но все равно, это был азиатский кризис, а к нам прилетело.

А вот этот кризис, новый, - он начался как внутренний. С 2013 года перестала расти промышленность, начали падать инвестиции, начали резко копиться и нарастать долги бюджетов регионов. Мы этот кризис создали особенностями своего институционального дизайна, своим климатом, своими решениями.

И только потом, во второй половине 2014 года, уже полетели цены на нефть. В 2015-м на четверть попадали цены на цветные металлы, на уголь, сейчас - и на железную руду, на целлюлозу. То есть это стало добавлять, добавлять, и наша экспортная отрасль сейчас себя чувствуют неидеально, за исключением химиков, - у них более или менее пока все нормально.

Но суть в том, что начинался этот кризис как внутренний. Это кризис плохих институтов. Это кризис, я бы так сказала, завершения старой модели роста. А нефть его уже просто припечатала.

Сравните, насколько тяжело он идет. Я понимаю, что чем дальше от России, тем сильнее апокалиптическое ощущение. Чтобы вы расслабились, сравните темпы падения. Вот динамика промпроизводства.

Когда привыкаешь, перестаешь сопротивляться и прилаживаешься каждый раз к тому, что есть, - это заканчивается деградацией. Вот в чем риски этого кризиса. Привыкание, адаптация к худшему и деградация - это самое в нем опасное

Первый кризис. Нравится? Падение в два с лишним раза. Динамика доходов населения.

Второй кризис. Посмотрите на динамику доходов населения - на четверть сразу. Посмотрите, что у нас по 2015-му году. Да, промышленность - спад 2009 года. Чувствуете разницу? Ну да, проблемы. Как в старом анекдоте: ну, ужас, но не ужас-ужас-ужас! Это медленный кризис. Его проблема в том, что он долгий. Он не закончится по схеме «упал-отжался» - это надо очень четко понимать. Этот кризис долгий, да. Он будет тянуться.

И вот когда медленно хуже-хуже, потихоньку, - это приводит к самому страшному - к привыканию. И когда привыкаешь, и перестаешь сопротивляться, и прилаживаешься каждый раз к тому, что есть, - это заканчивается деградацией. Вот в чем риски этого кризиса. Привыкание, адаптация к худшему и деградация - вот это самое в нем опасное.

Попробуем посмотреть на географию. Она очень любопытная. В трансформационный кризис 90-х годов падала, как положено, советская обрабатывающая промышленность - она была неконкурентоспособной. И падали слаборазвитые республики, в которых эта промышленность вообще была наведенная, - такой советский опыт индустриализации. А нефтегаз чувствовал себя в регионах нормально. А потом, к середине 90-х, встроились и металлургические - они выползли на экспорт, у них получилось.

Второй кризис - это кризис, прежде всего, гигантского российского долга. По Москве стукнуло; периферия не сильно заметила. Потому что банки сыпались в Москве, цены росли везде, но в Москве еще более явно.

Третий кризис - это кризис в основном и внутренний - неконкурентоспособное российское машиностроение, - и глобальный. Потому что первыми падать начали металлурги. В ноябре-декабре 2009 года металлургические регионы показывали спад, знаете какой? Минус 35, минус 40: это уже серьезно, это по-настоящему. Просто бастовали домны. Это было очень жестко.

А были территории, которые вообще этого кризиса не заметили. Дальний Восток пролетел его, просто как самолет, - все прекрасно, у нас подготовка к саммиту АТЭС, у нас трубу строят, мы дотационность имеем очень приличную, «все хорошо, прекрасная маркиза». А слаборазвитые республики - никаких проблем. Была у тебя дотация 70-80%, так она же никуда не делась.

И вот сейчас новый кризис. Он уже просматривается географически следующим образом. Во-первых, впервые полетели современные машиностроительные регионы - это автопром, новый, пришедший к нам вместе с западными компаниями, высокотехнологичный; он споткнулся о потолок платежеспособного спроса. У людей нет денег это покупать.

Читайте также: В Бангалоре открылся центр кибербезопасности

Второе - это наше полудепрессивное машиностроение. Каждый кризис их колотит. Но кто в плюсах, посмотрите: импортозамещение импортозамещением - петь про это можно долго, но… В общем, по-честному, дело не только в запрете на ввоз евросоюзовской продукции, а, прежде всего, в соотношении курса рубля и доллара.

Импортозамещение у нас происходит реально; народ беднеет, покупать другое уже не сможет. Аграрный юг чувствует себя неплохо. Да, есть проблемы, но на фоне страны ему лучше.

Нефтегазодобывающая промышленность, неубиваемое наше все, - либо ноль, как Ханты и Ямалы, либо плюсы, как у новых месторождений: я имею в виду Сахалин, ненцев, Якутию - там рост.

И, наконец, феерически, впервые за 25 лет, растут регионы военно-промышленного комплекса. Там вопрос очень понятный: сколько денег, столько роста. Все это бюджетные инвестиции. Никакой частный бизнес там не инвестирует. Сколько хватит денег у бюджета, столько они будут расти.

Страна, которая три года подряд снижает инвестиции (а Россия такова), причем нарастающими темпами, - это страна, которая сжимает свое будущее. Нет инвестиций - нет новых рабочих мест

В этом кризисе есть 3 самых тяжелых момента

1. Это, прежде всего, бюджетные проблемы.
2. Это проблемы инвестиций. Страна, которая три года подряд снижает инвестиции (а Россия такова), причем нарастающими темпами, - это страна, которая сжимает свое будущее. Нет инвестиций - нет новых рабочих мест.
3. И третье - это очень сильный кризис потребления. Люди стали потреблять существенно меньше, даже по сравнению с тем, как упали их доходы: испугались люди.

Надо понимать, что это в меньшей степени промышленный кризис. Он не про заводы, хотя есть проблемные. Но это не то, что обвалилось. Промышленности это коснулось частично. И это точно пока не кризис про безработицу. Есть другие формы. Стандартное «завод встал, все потеряли работу» - не про этот кризис.

Бюджету будет плохо, но он не помрет, и все резервы уж точно не растратит. И, поверьте мне, резервы будут беречь, как только можно, - рубить расходы

Прежде чем объяснять, я очень коротко вас просвещу. В 2015 году встал федеральный бюджет. В 2015-м он впервые завершил год с двухтриллионным дефицитом. Это очень много.

В чем проблема? 37% - таможенные пошлины, доля их в доходах. Таможенные пошлины упали на 40%. Их основу составляют нефтегазовые пошлины. А импорт уменьшился в России почти на 40%, и эти пошлины полетели. Остался налог на добычу полезных ископаемых. Но до последнего времени дефицита бюджета в 2014 году не было, потому что работал механизм. Вот у вас падает цена на нефть. Федеральный бюджет, который собирает почти всю ренту от нефтяных цен, теряет. А у вас одновременно и рубль падает, и федеральный бюджет за счет этого собирает больше рублей. Вот так балансировали почти до конца 2014 года.

В 2015-м эта малина закончилась, потому что рубль несильно падал. Но он же упал еще сейчас, в январе 2016-го. Значит, цикл номер 8 - опять маленько подбалансируем.

Бюджету будет плохо, но он не помрет, и все резервы уж точно не растратит. И, поверьте мне, резервы будут беречь аки можно - рубить расходы.

Подведём итоги

Мы выйдем из этого кризиса, несомненно, потому что политико-экономические циклы конечны, и по-другому в этом мире не бывает. Мы выйдем из него в новое что-то, пока непонятно что. С безусловно худшим человеческим капиталом, - и это медицинский факт, с ним ничего нельзя сделать. С еще более постаревшим населением, гораздо меньшим драйвом по сравнению с концом 80-х, когда у нас было желание попытаться делать что-то самим; это все издержки, которые мы благоприобрели. Но, тем не менее, такие люди будут. Кого-то жизнь и заставит.

Не сбрасывайте со счетов замечательный гендерный фактор. Знаете, что было, когда все грохнулось в начале 90-х? Это мое поколение, я его хорошо помню. Мужчины - завлабы, начальники цехов, серьезные и состоявшиеся люди, старшие научные сотрудники - легли на дно, на диван, начали смотреть в потолок и думать о смысле жизни. Женщины освоили профессию риэлтора, начали ходить с суммами и поскакали в новую жизнь, потому что детей надо кормить. Вот детей никто не отменял. Адаптируемся. Ну, погрубеем. Испортится макияж, но выживем!

В настоящее время известны несколько сценариев будущего развития экономики России. Наиболее известны разработанные Центром стратегических разработок и доработанные Минэкономразвития РФ Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года , а также оптимистический сценарий социально-экономического развития России до 2015 г. , подготовленный Институтом экономики РАН под руководством академика Л.И. Абалкина.

Наилучший вариант возрождения экономики России может обеспечить только оптимистический сценарий . Но для его осуществления нужна долгосрочная, научно обоснованная стратегия модернизации и возрождения экономики , активно поддерживаемая как деловыми кругами, так и населением.

Необходимо также более активное, умелое и дифференцированное государственное регулирование социально-экономического прогресса.

При определении перспектив развития экономики России необходимо принимать во внимание неизбежность цикличных колебаний показателей экономической динамики, периодических кризисных фаз среднесрочных и долгосрочных циклов.

Преобладавшая ранее и используемая поныне методология прогнозирования не учитывает этого важнейшего фактора, особенно ощутимого в условиях преобладания в современной России рыночно-капиталистических отношений и ее активного включения в систему мирового капитализма.

Методология прогнозирования циклов и кризисов разработана Ассоциацией «Прогнозы и циклы», Международным фондом Н.Д.Кондратьева, Отделением исследования циклов и прогнозирования РАЕН.

Исходя из этой методологии, можно примерно определить перспективы развития экономики России на первую четверть XXI века.

Ритмика среднесрочных циклов и кризисов сохраняется при их смене примерно с десятилетней периодичностью в первые годы XXI столетия, в начале 10-х и 20-х годов. Фактически мировой кризис развернулся в 2001 г. Он охватил ведущие страны и приведет к краткосрочному спаду или снижению темпов роста мировой экономики .

Это не может не отразиться на экономике России , которая ныне включена в мировую экономику , особенно если упадут мировые цены на нефть — основной экспортный товар России и источник валютных поступлений для возврата внешнего долга.

На перспективах экономического роста России в ближайшие два десятилетия способна негативно сказаться динамика долгосрочных циклов, переход преобладающего сейчас пятого Кондратьевского цикла и адекватного ему технологического уклада в понижательную волну.

В этом случае фазы подъемов приходящихся на нее среднесрочных циклов меньше, а кризисное падение глубже и длительнее. Эффективность новых моделей и поколений техники в этот период невысока, что ограничивает темпы экономического роста.

Лишь в 20-е гг. XXI века , когда ожидается повышательная волна шестого Кондратьевского цикла, возможно ускорение темпов экономического роста и повышение эффективности технологического прогресса.

Положение России в этой мировой ритмике зависит от избранного ею стратегического пути. Если продолжится нынешний курс «догоняющего» развития , «удержания позиций» в инновационной политике, курс откладывания технологического прорыва на отдаленную перспективу, то Россия останется на периферии мирового прогресса.

Переход к очередному Кондратьевскому циклу задержится, а понижательная волна пятого цикла с присущими ей глубокими кризисами окажется особенно болезненной. Если будет принят стратегический курс на «опережающее» развитие, технологический прорыв, на подготовку и приоритетное освоение поколений шестого уклада , это может способствовать реализации оптимистического сценария будущего экономики России.

Россия оказалась в фокусе кризисной фазы цивилизационного цикла . Эта фаза связана с трансформацией индустриальной экономики в постиндустриальную , противоречивыми процессами глобализации с формированием четвертого поколения локальных цивилизаций и углублением их дифференциации, со становлением интегрального социально-экономического строя, идущего на смену как социализму, так и капитализму.

Пока не все контуры нового строя и мироустройства ясны, идет бурный поток перемен. Россия как ядро евразийской цивилизации в 90-е гг. пережила период глубочайшего цивилизационного кризиса , откатилась назад по многим позициям.

Предстоит не одно десятилетие напряженной, стратегически целенаправленной деятельности, чтобы — при оптимистическом сценарии — вернуть себе достойное место в мировом экономическом пространстве.

Увидевшие свет в октябре новые среднесрочные прогнозы развития российской экономики стали, на первый взгляд, более позитивными, особенно со стороны международных организаций. Однако дело здесь, видимо, лишь в разнице прогнозных предпосылок с точки зрения цен на нефть. При этом даже на фоне прогнозного оптимизма Россия в ближайшие годы будет уменьшать свою долю в мировом ВВП.

Мы обычно подробно не комментируем прогнозы других организаций относительно динамики российской экономики. Однако на фоне набирающей силу дискуссии относительно перспектив развития российской экономики и значительного расхождения оценок мы решили изменить этому правилу и постараться глубже понять логику аргументов, высказываемых экономическими прогнозистами.

В увидевших свет в сентябре-октябре новых прогнозах развития мировой экономики от ОЭСР и МВФ видно некоторое ухудшение прогнозов роста мирового ВВП на ближайшие годы по сравнению с оценками начала и середины года (табл. 1). Это объясняется в основном влиянием Brexit и осознанием факта относительной устойчивости наблюдающегося после мирового финансового кризиса торможения мировой торговли, что объясняется последовавшим за кризисом замедлением Китая, ростом протекционизма и ослаблением темпов роста спроса в Европе. С другой стороны, и МВФ, и ОЭСР темпы роста мирового ВВП в 2017 г. прогнозируются более высокими, чем в 2016 г.: 3,2% и 3,4% против ожидаемых 2,9% и 3,1% прироста в 2016 г. соответственно (табл. 1). При этом, хотя обе организации предостерегают относительно рисков для финансовых институтов и финансовой стабильности, связанных с затянувшимся периодом низких процентных ставок, но нового мирового кризиса в ближайшие годы они на текущий момент не предвидят (МВФ дает свои прогнозы до 2021 г.).

Обобщая «пакет» новых октябрьских докладов МВФ о состоянии мировой экономики, традиционно включающий в себя World Economic Outlook, Global Financial Stability Report и Fiscal Monitor, можно сказать, что, по мнению этой организации, для развивающихся стран в целом за последние 6 месяцев краткосрочные риски сгладились, так как рынки показали гибкость и способность адаптироваться к большому количеству шоков. Давление на развивающиеся рынки ослабилось благодаря прекращению падения и даже росту цен на сырьевые товары, а также в силу того, что ожидания жесткой посадки экономики Китая не оправдались.

При этом среднесрочные риски возрастают вследствие повышенной политической нестабильности на развивающихся рынках и нарастания финансовых проблем. Ожидания относительно нормализации денежной политики в развитых экономиках еще сильнее сместились в будущее, а слабый рост и низкие процентные ставки повышают давление на банки, страховые и пенсионные фонды как в развитых, так и в развивающихся странах. Хотя в большинстве развитых экономик банковская система в целом надежна, стабильная доходность находится под вопросом, отражая нерешенные структурные проблемы и проблемы, связанные с необходимостью изменения используемых банками бизнес-моделей. Корпоративный долг на многих развивающихся рынках достиг пиковых отметок при слабых возможностях обслуживания долга. Эти изменения осложняют проведение более сбалансированной и стимулирующей политики и могут привести к продолжению экономической и финансовой стагнации. По мнению МВФ, экономические власти всех стран должны следовать более комплексному и продуманному подходу, стремясь защитить и усилить финансовую стабильность и оживить мировую экономику.

Исходя из такого рода оценок и призывов, новые прогнозы развития российской экономики формируются МВФ, с одной стороны, на фоне растущих долгосрочных рисков при относительно стабильных текущей ситуации и ценах на нефть, а с другой стороны, предполагают проведение Россией жесткой денежно-кредитной политики. Касательно цен на нефть в базовом сценарии МВФ предусмотрен выход на уровень 50,6 долл. за барр. нефти марки Brent в 2017 г. против 43 долл. – в 2016 г.

В условиях, когда господствует точка зрения о низкой вероятности нового мирового кризиса (так как обычно предшествующий ему перегрев мировой экономики вроде бы отсутствует), прогнозы по России различных организаций определяются преимущественно оценкой динамики внутренних для российской экономики факторов. Тем не менее, эти прогнозы меняются достаточно быстро. Так, если в первой половине года иностранные эксперты говорили лишь о замедлении рецессии в России в 2017 г., то большинство прогнозов, вышедших позже, в своих базовых сценариях говорят уже о переходе в следующем году к росту. Правда, оценки этого роста разнятся от 0,4% прироста ВВП в 2017 г. у Института «Центр развития» НИУ ВШЭ до 1,3% у рейтингового агентства Fitch (табл. 2).

При этом показательны действия рейтингового агентства Fitch, которое недавно скорректировало прогноз по ряду российских банков и по долгосрочному рейтингу дефолта эмитента (РДЭ) России в целом (IDRs), присвоив им уровень «Стабильный» вместо «Негативного», который рейтинговые агентства ставили российской экономике довольно долгое время. При этом потолок странового рейтинга все так же остается на отметке BBB-, а краткосрочный РДЭ в национальной валюте – на уровне F3, что, как известно, является последними отметками инвестиционной категории, граничащими со спекулятивной. Однако изменение характера прогноза на стабильный дает определенную надежду на улучшение позиций или же, как минимум, на сохранение достигнутого уровня. При этом эксперты агентства Fitch отметили проведение адекватной и достойной доверия макроэкономической политики российскими денежными властями в ответ на резкое падение цен на нефть.

Можно согласиться и с почти солидарной позицией иностранных экспертов относительно того, что такие факторы, как гибкий валютный курс, таргетирование инфляции и поддержка финансового сектора, позволили удержать экономику России от сильного спада и даже наметить шаги для постепенного восстановления. Особенно, по мнению уже конкретно экспертов Fitch, проводимая Россией политика выделилась (в положительном смысле) на фоне мер, принятых в других странах-экспортерах нефти, также зависящих от колебания цен на природные ресурсы. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что триггером принятия этих решений явилось не только снижение цен не нефть, но и вся совокупность экономических и политических условий и факторов, определившая ту высокую степень шока, от которого российская экономика пострадала в последние два года.

Позитивным признаком, позволяющим прогнозировать рост российской экономики после ее снижения, наблюдаемого в конце 2014-2015 гг., по мнению многих экспертов, является рост международных резервов на 8% за первые девять месяцев 2016 года. При этом гибкий обменный курс способствовал сохранению профицита счета текущих операций и сокращению оттока капитала. При этом тем же рейтинговым агентством Fitch ожидается, что в 2016 г. профицит все же будет ниже, чем в 2015 г., вследствие снижения цен на нефть, т.е. составит около 2,3% ВВП против 5,2% в 2015 г., а в будущем будет наблюдаться его медленный и рост.

И все же, по нашему мнению, разница в оценках перспектив российской экономики со стороны российских и зарубежных экспертов, явно видная в табл.2, объясняется не большим скептицизмом россиян относительно проводимой экономической политики и, тем более, ее перспектив, а разными предпосылками прогноза с точки зрения цен на нефть. На период до 2018 г. они разнятся от 40 до 50 долл. за барр. (табл. 1) (за исключением агентства Fitch, которое, по понятным причинам, открытого доступа к своему полному прогнозу и его предпосылкам, судя по всему, не предоставляет).

При этом наша гипотеза относительно причины расхождений в прогнозах по России российских и иностранных экспертов выглядит весьма правдоподобной, так как чувствительность темпов роста российского ВВП к изменению (при прочих равных) цен на нефть достаточно велика и до кризиса, по некоторым оценкам, составляла до 0,175 п.п. годового прироста при изменении цен на нефть на 1 долл. за барр.9

В связи с этим имеет смысл особое внимание обратить не на абсолютные цифры прогноза по России того же МВФ, а на прогнозируемую динамику российской экономики относительно других, прежде всего, нефте-ориентированных экономик. Это позволит более глубоко понять логику этой организации в оценке перспектив России.

Фактические темпы и прогноз (по данным МВФ) роста ВВП нефте-ориентированных экономик и Китая, прирост год к году, %

Новый прогноз развития мировой экономики и стран мира от МВФ (World Economic Outlook) показывает, что прогнозируемые темпы роста ВВП России в целом хотя и находятся в положительной сфере (около 1,5% в год с 2019 г.), однако они заведомо ниже многих крупных нефте-ориентированных экономик, даже имеющих гораздо более высокий уровень ВВП на душу населения (Норвегия и Канада), не говоря уже о Казахстане, Нигерии и Саудовской Аравии (рис. 1). Правда при этом МВФ рассчитывает на успех России в борьбе с инфляцией, которая, по его оценкам, должна снизиться до 4% уже в 2018 г. и достичь среднего для крупных «нефтяных» экономик уровня, став значительно ниже, чем у Казахстана, Азербайджана и Нигерии (рис.2).

Рис. 2. Фактические темпы и прогноз (по данным МВФ) динамики потребительской инфляции, на конец периода, в %

При этом удивительных успехов российская экономика в прогнозе МВФ достигает в снижении дефицита государственного бюджета, который с 3,9 % ВВП в 2016 г. к 2018 г. снижается до 0,8%, опережая по этому параметру большинство крупных нефтяных экономик (за исключением Норвегии и Азербайджана) (рис. 3). На этом фоне уровень государственного долга России растет очень медленно, увеличиваясь с 17,1% ВВП в 2016 г. до 19,1% в 2019 г. Столь же низкий уровень госдолга из нефтяных экономик МВФ прогнозирует лишь для Нигерии (рис. 4), где политическая ситуация нестабильна, что априори снижает ее привлекательность как надежного заемщика.

Рис. 3. Фактические уровень и прогноз (по данным МВФ) динамики дефицита государственного бюджета, в % к ВВП

Агентство Fitch в своем недавнем докладе также отмечает, что, согласно среднесрочной налоговой стратегии, в России планируется замораживание бюджетных расходов совместно с повышением акцизов (что уже значится в планах относительно повышения цен на алкоголь) и некоторых других налогов. Эти и некоторые другие меры должны привести к снижению общего дефицита федерального бюджета до 1,5% ВВП в 2018 году с 4% в 2016 году. Также прогнозируется снижение государственного долга до уровня гораздо ниже среднего прогнозируемого значения для группы ВВВ в рейтингах агентства Fitch в 34%.

Рис. 4. Фактические уровень и прогноз (по данным МВФ) динамики госдолга (гросс), в % к ВВП

На фоне вынужденно жесткой денежно-кредитной и экономной бюджетно-налоговой политики в России МВФ не предполагает того, что российские власти смогут быстро задействовать институциональные факторы ускорения экономического роста. При том, что в 2017-2021 гг. сбережения будут превышать валовые накопления на 3,5-4% ВВП, доля последних в ВВП в 2018 г. будет составлять лишь 22,4%, а к уровню в 24% приблизится лишь в 2021 г. (рис. 5). Такой уровень инвестиционной активности среди нефтяных экономик будет свойственен лишь благополучной Канаде, которая почти все уже построила, а заметно ниже он будет в прогнозируемом периоде лишь у Азербайджана и Нигерии.

Неудивительно, что при слабой инвестиционной активности чистый экспорт, который на фоне прошедшей девальвации мог бы подстегнуть рост российского ВВП, по мнению МВФ, также не будет расти. Более того, рост физических объемов импорта в отдельные годы будет даже опережать прирост экспорта в реальном выражении (рис.5), а темпы последнего (1-3% в год) будут находиться на среднем для нефте-ориентированных экономик уровне, явно отставая от прогнозных оценок по Казахстану и Нигерии. При этом даже на фоне слабой динамики экспорта счет текущих операций в российской экономике будет находиться на вполне благополучном уровне (3,9% ВВП в 2018 г., 4,4% – в 2021 г.), лишь чуть более низком, чем в 2007 г., когда он составлял 5,2% ВВП (рис. 5). Это предрекает относительную стабильность и валютного курса рубля. В общем, посмотришь прогноз МВФ, и получается тишь да гладь. При этом претензии «по существу» к этим прогнозам можно предъявлять лишь с точки зрения завышенных прогнозных цен на нефть и, соответственно, по завышению величины счета текущих операций и стабильности валютного курса рубля.

Однако при этом надо четко осознавать, что, если судить по текущим прогнозам международных организаций, даже выйдя из рецессии в 2017 г., российская экономика будет расти вяло, темпами в 2,5-3 раза более низкими, чем мировая экономика в целом. Это будет негативно сказываться на уровне жизни и настроениях населения, негативно влиять на настроения инвесторов и уменьшать возможности по накоплению человеческого капитала и укреплению позиций страны в мире.

Удастся ли сделать так, чтобы прогнозы российской экономики стали не только успокаивающими, но и привлекающими внимание быстрым экономическим ростом, обеспечивающим возможности модернизации экономики и общества? Время покажет.

Какой надлежит быть модернизированной российской экономике – известно: она должна стать «инновационной», «эффективной», «конкурентоспособной» и «социоориентированной».

Но это – только пожелания экономистов. А вот желает ли становиться таковой сама экономика? У неё-то хоть кто-то спросил?

Между тем научная методология экономического анализа предполагает иной путь – не перечень того, чем должна стать российская экономика, а изучение объективно присущих ей сегодня тенденций, пролонгацию этих тенденций и на этой основе оценка, в какой степени эти тенденции поддаются коррекции.

Известно, что тяжелые, длительно решаемые и никак не разрешаемые проблемы – постоянный спутник российской экономики на протяжении последних веков.

Не стали в этом отношении исключением и первые два десятилетия нового века.

Какие же долгосрочные тенденции можно усмотреть в современном состоянии российской экономики, тенденции, которые объективно будут задавать векторы её инерционного движения?

1. Промышленность России ещё очень долгое время не сможет занять доминирующего статус в мировой экономике, поскольку для этого требуется то, что ей никак не даётся, – максимальная эффективность. Отсюда следует, что сырьевая специализация и экспорт сырья на этот долгий период будет оставаться основным источником экономического развития.

2. Однако рынки сырьевых товаров гораздо чувствительнее к конъюнктурным колебаниям, чем промышленные рынки. Это значит, что на российскую экономику, сохраняющую сырьевую ориентацию, будут ещё долгое время оказывать определяющее влияние неконтролируемые ею экономические факторы.

3. Ни одна «догоняющая» экономика ни в состоянии догнать страны-лидеры без иностранных инвестиций из этих стран, однако крупные международные инвесторы, рыскающие по мировым рынкам в поисках ниши для расширения своего бизнеса, предпочитают оставаться в стороне от России. Что же их отпугивает? Периодические массовые оттоки капитала, зависимость от бартерных сделок, коррупция государственных чиновников, опасение организованной преступности.

4. Нерешительность и непоследовательность экономической политики, направленной на обеспечение равных условий рыночной конкуренции, на защиту прав собственности, на устранения административных барьеров на пути предпринимательства, консервирует «дорыночное» и даже «антирыночное» состояние многих сфер, отраслей и секторов.

5. Торпедируются все попытки создания эффективного государства, выполняющие функцию гаранта социальной, политической и экономической стабильности 12 .

Эти проблемы порождают и соответствующие императивы модернизационого этапа развития экономики современной России 13 .

Экономическая характеристика сущности и последствий глобализации очень противоречива. Тем не менее, всякому здравомыслящему экономисту понятно - сопротивление процессам глобализации чревато крайне негативными последствиями для любой национальной экономики.

Столь же противоречива и характеристика модернизации российской экономики. Тем не менее, каждому экономисту очевидно, что замедление с проведением модернизации российской экономики недопустимо.

Однако сложность предстоящей нам модернизации состоит в том, что её «сверхзадача» - реализовать жёсткие императивы глобализационных преобразований. Другими словами, наше будущее находится в прямой зависимости от того, насколько успешно модернизация рос­сийской экономики подготовит её к участию в глобализационных процессах.

Но ведь такое же испытание проходили и проходят практически все страны мира. Поэтому было бы целесообразно оценить глобализацию российской экономики, учитывая исторический опыт глобализационной модернизации экономик других крупных стран мира.

Сначала глобализация развивалась в рамках традиционной модели мирового разделения труда:

Страны с развитой экономикой обеспечивали свободное движение капитала (перемещая, тем самым, сферы производственной деятельности в другие регионы) и эффективное управление бизнеса в глобальном масштабе,

В «обмен» на поставку сырья, производство полуфабрикатов и дешёвый труд низкой квалификации экономиками развивающихся стран.

Наша страна и в этой модели умудрилась занять «уникальную», но малоконкурентную позицию, поставляя дешёвый труд высокой квалификации.

Однако в первой половине 90-х годов произошли важные изменения - местные корпорации развивающихся стран Азии, Африки и Южной Америки стали формировать пространственно-новые конкурентные сферы «бизнес-среды». И способствовала этому именно глобализа­ция, обеспечившая свободный доступ к рынкам капитала, межрегиональное перемещение производственной деятельности.

Глобализация американской экономики ускорена тремя исключительными особенностями, которые обеспечивали экономический успех Соединенных Штатов вплоть до последних лет.

Первая особенность представлена тем моментом, важность которого мы, экономисты, не всегда учитываем в должной мере, - историческая судьба США сложилась таким образом, что здесь в течение пяти столетий подряд концентрировались массовый оптимизм и социальная смелость. Это стало результатом устойчивого притока миллионов предприимчивых и трудолюбивых переселенцев.

Отсюда вытекает вторая особенность - концентрация мировой миграции в США привели к тому, что эта страна изначально нацелена на глобализацию, так как в ней представлены непо­слушные граждане практически каждой страны мира. В этом смысле США – модель глобального мира в рамках одного государства. Вот почему американский экономист Габор Штейнгарт имел право заявить – «многонациональные корпорации не были американским изобретением, но они стали его специализацией».

Третья особенность состоит в том, что США – единственное государство в мире, граждане которого могут заняться глобальной коммерцией, используя для этого свою собственную национальную валюту. Но это означает, что внутриамериканская монетарная политика не­медленно трансформируется монетарную политику глобального масштаба. Как удачно выразился тот же Габор Штейнгарт, доллар США – «это американская кровь, которая течет через вены мировой экономики» 14 . Почти половина всех мировых коммерческих сделок закрыта в аме­риканских долларах, как и две трети всех мировых запасов валюты (Шарль де Голль называл этой "непомерной национальной преференцией»).

Однако сегодня все эти три «силы» постепенно превращаются в три «слабости» северо­американской экономики.

Во-первых, американцы «испорчены», если так можно выразиться, многовековым победным оптимизмом. В повседневной экономике это проявляется в том, что объём общественного, частного и корпоративного долга многократно превышает любые допустимые размеры. Как утверждают сами американские исследователи, миллионы домашних хозяйств занимают так много денег, что подвергают опасности своё же будущее. Нижние и средние классы фактически разочаровались в откладывании любых сбережений. Они входят в 21-ое столетие как бедствующие семьи «третьего мира».

Во-вторых, глобализация мировой экономики американскими усилиями оказалась своего рода «бумерангом» - США так продвинули международную торговлю предметами потребления, что это стало разрушать их собственную местную промышленность. Некоторые сектора социально-профилированного производства (такие, как мебельная промышленность, бытовая электроника, производство автозапчастей, изготовление компьютеров) «выехали» из страны навсегда. Кончилось всё это тем, что свободная торговля принесла максимальную пользу конкурирующим с США государствам, которые теперь переключили на себя большую часть «глобального сектора» внутриамериканского рынка.

В-третьих, изменилась ситуация и с долларом, который теперь не усиливает, а ослабляет экономику США – в мировую экономику вкачано столько долларов, что теперь крах доллара может быть вызван внешними силами.

Конечно, в начале нового столетия США - всё еще супердержава. Но она уже стоит перед наступающей извне конкуренцией и вызываемыми ею трудностями внутри страны. Эффекты обратной связи глобализации оказались негативными для американской экономики по­сле того, как глобальная торговля поменяла векторы – теперь американские капиталисты стали искать сферы более эффективного вложения капитала.

В итоге прямые иностранные инвестиции, которые ранее служили росту экспорта американских товаров, стали фактором перемещения самого производства - в погоне за сокращением издержек. Произошло перераспределение капитала и рабочей силы – прямые инвестиции за границей многократно опережают внутристрановые инвестиции. Таким образом, новые рабочие места, которые должен были бы повысить семейный доход в США, возникают уже за пределами США.

«Золотой век» американского народного хозяйства - когда страна обеспечивала процветание практически для всего населения, обеспечивала мир долларами и продукцией, будучи самым большим экспортёром в мире.

Сегодня экономическая энергия устремилась в противоположном направлении - азиатские, латиноамериканские и европейские экономики настолько окрепли, что самый большой экспортёр в мире стал самым большим мировым импортёром, а самый важный кредитор стал самым важным должником.

Из сказанного следуют три важных вывода.

1. В ходе модернизации наша страна должна позиционировать себя как новая конкурен­тоспособная пространственная бизнес-среда.

2. Глобализационные факторы со временем трансформируются в антиглобализационные, и надо их реализовать раньше, чем это произойдёт.

3. Надо максимально учитывать исторический опыт глобализации других национальных экономик.

К концу 2007 года сформировалась достаточно четкая обновленная концепция по вопросу дальнейшего развития экономических преобразований в России с целью преодоления недостатков переходного периода. Можно отметить пять основных характеристик проводимого курса.

Первый показатель – относительно устойчивая и достаточно высокая динамика экономики России за последние 10 лет. За этот период среднегодовой темп роста ВВП в России – около 7%, в то время как темпы развития мировой экономики – около 4%. Устойчивый рост ВВП сопровождается все большим вхождением России в мировую экономику, о чем свидетельствует рост прямых иностранных инвестиций в нашу экономику.

Второй показатель: поворот в сторону государственного участия в развитии реальной экономики при сохранении государственного регулирования на уровне макроэкономики, которое помогает сдерживать инфляцию, укреплять национальную валюту, увеличивать золотовалютные запасы страны. Фактически взят курс на тесное взаимодействие двух секторов экономики – государственного и частного, с перспективой изменения баланса в пользу частного сектора. Важно отметить, что государственные предприятия функционируют по законам рынка. Кроме того, открыта возможность их приватизации.

Некоторые экономисты и политики выражают озабоченность фактом усиления активности государства в России начала XXI века по сравнению с положением в середине 90-х годов прошлого века, считая этот факт признаком отступления от принципов рынка. Конечно, здесь важно соблюдать чувство меры, а также учесть специфику перехода к рынку в России. Преобладающая часть «новых русских» приватизировала топливно-сырьевые отрасли и возникла опасность глубокой односторонней сырьевой ориентации, которая могла привести страну к роли второстепенного члена мирового сообщества. Государство объективно вынуждено было внести коррективы в ход макроэкономических процессов. Начавшаяся перестройка структуры экономики отразилась в том, что темпы роста в обрабатывающих отраслях в 4-5 раз выше, чем в сырьевых.

Третий показатель – перевод экономики на инновационные рельсы. Еще во времена СССР сложилась ситуация, когда новые технологии применялись относительно активно только в сфере оборонных отраслей, а в остальных отраслях прогресс проявлялся очень медленно. Реформаторы 90-х годов прошлого века в России считали, что технический прогресс получит мощное ускорение автоматически под воздействием рыночной конкуренции. Так действительно происходит в странах с развитой рыночной экономикой. Но наши предприниматели еще не все поняли необходимость НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки) и обновления основных фондов. Упор был сделан на целенаправленное государственное регулирование в деле стимулирования модернизации производства, в том числе на более активное использование технологий двойного назначения – военного и гражданского. Опыт США однозначно свидетельствует об эффективности такого подхода.

Четвертый показатель: использование для развития экономики средств, полученных за счет роста мировых цен на экспортируемое сырье. Создан солидный стабилизационный фонд и его не нужно прятать в запас (точнее, создать разумный научно обоснованный резерв), а более смело использовать для подъема экономики и жизненного уровня населения. В том числе в качестве внутренних источников кредитования производственной активности. Целесообразным предоставляется решение о разделе стабилизационного фонда на Резервный и Фонд национального благосостояния.

Пятый показатель: ориентация экономики и политики государства на подъем уровня жизни населения. Серьезный разворот экономики к социальной сфере обозначили четыре национальных проекта – по здравоохранению, образованию, жилищному строительству и развитию сельского хозяйства. Важно, чтобы эти программы приобрели не одноразовый, а долгосрочный, многолетний характер. В первую очередь это должно сказаться на выходе России из демографического кризиса как в целом по стране, так и в особенности в плане размещения населения по территории страны. За Уральским хребтом территория страны в 5 раз больше, чем ее европейская часть, а живет там менее 1/5 населения, причем идет из этих районов процесс оттока в европейскую часть. Необходимо создать более привлекательные социально-экономические условия в регионах Дальнего Востока и Забайкалья.

Обобщая сказанное по поводу перспектив и основных направлений в развитии страны на ближайшую перспективу, можно предстоящие задачи обозначить как вариант развития по пути модернизации. Это последовательное реформирование институтов гражданского общества, совершенствование законодательства, создание институтов развития, ответственных за инновации и инвестиции. Путь модернизации – это не просто набор инвестиционных проектов. Их необходимо связать общей логикой, целями, системой мер по реализации. При подготовке и реализации программ следует учитывать интересы различных групп российского общества, находить и устранять противоречия между ними.

Если развитие в указанных направлениях будет успешным, то можно ожидать перехода к устойчивому и высокому росту экономики страны. Возникнут условия для усиления социальной направленности, развития человеческого капитала, создания механизмов социального партнерства с тем, чтобы к концу первого десятилетия XXI века сформировать в России основы социального рыночного государства.

Вопросы для самопроверки

1. Какие показатели характеризуют застойные явления в экономике?

2. Имеются ли положительные качества в командной экономике?

3. Назовите основные этапы в процессе эволюции экономики в СССР.

4. Каково основное содержание концепций «градуализма» и «шоковая терапия»?

5. Охарактеризуйте главные условия перехода от социализма к капитализму.

7. Что такое российский приватизационный чек?

8. В чем причина трансформационного спада в экономике?

9. Экономические результаты первого этапа приватизации в России.

10. Принципы участия государства в переходной экономике РФ.

Список литературы

1. Курс экономической теории: учебник / под ред. проф. М.Н. Чепурина и проф. Е.А. Киселевой – 5-е издание. – Киров: АСА, 2006.

2. Курс рыночной экономики: учеб. пособие / под. общ. ред. И.А. Хисамутдинов. – Уфа: Изд-во УГНТУ, 2007.- 293с.

3. Носова С.С. Экономическая теория: краткий курс. – М. Владос, 2003.

4. Переход к рынку. Концепция и программа. – М.: «Архангельское», 1990.

5. Примаков Е. 2007 год: прощание с псевдолибералами // Российская газета. – 2008.-№5.- 15 янв.

6. Ясин Е. Российская экономика - истоки и панорама рыночных реформ. - М., 2003.

7. Основы общей экономической теории: учеб. пособие/Б.В.Зайцев и др.; под общей ред. И.А.Хисамутдинова.-Уфа: Изд-во УГНТУ, 2002.

ТЕСТЫ

1. Застой в экономическом развитии страны означает:

а) отсутствие экономического роста ВВП в динамике;

б) снижение уровня ВВП в динамике;

в) сохранение постоянного темпа роста ВВП;

г) снижение темпов роста ВВП по сравнению с потенциально возможным.

2. Сторонники «шоковой терапии» перехода от командной экономики к рыночной считают, что:

а) неэффективное использование ресурсов является меньшей проблемой для общества, чем возможный спад производства;

б) безработица является большей проблемой, чем инфляция;

в) неэффективное использование ресурсов является большей проблемой, чем спад производства;

г) необходимо длительное время для переходного периода.

3. Переходная экономика - это экономика, в которой:

а) сочетаются элементы рыночной и командной системы;

б) формируется новая система социально-экономических институтов;

в) элементы рыночной системы сочетаются с национальными ценностями;

г) прежняя система экономических институтов разрушается и реформируется.

4. Основным инструментом приватизации в России был:

а) вексель;

б) ваучер;